Говорят, в последние годы жизни Горбачев периодически нет-нет да и выпивал бокал пива, которое в период затяжной болезни выступало заменой более любимой им водки. И это немного забавно, учитывая, что Михаил Сергеевич в свое время усердно выступал за деалкоголизацию. Которая в итоге отбросила отечественную пивоваренную отрасль на годы назад. Собственно, об этом эпизоде в периоде правления единственного в истории президента СССР и хотелось бы вспомнить. Безотносительно личности самого покойного, разумеется.
Последняя в истории Советов всесоюзная антиалкогольная кампания стартовала буквально через пару месяцев после прихода Горбачева к власти. По официальным данным, к тому моменту страна уже пребывала в пьяном угаре, употребляя не менее 10 литров чистого алкоголя в год на душу населения. Чиновники же справедливо полагали, что чрезмерное увлечение народа выпивкой напрямую вредило экономике страны: прилежному труду, который был так необходим строящемуся коммунизму, советский гражданин предпочитал бесхитростно напиться.
Почему приоритеты были расставлены именно таким образом, разбираться в то время, очевидно, никто не хотел, поэтому было принято решение просто душить зеленого змия в зародыше. Причем самым нехитрым образом — путем жесткого запрета производства, продажи и употребления алкогольных напитков, а также зацензуриванием и «обезалкоголиванием» всего, что так или иначе связано с выпивкой.
Соответствующий указ вышел в мае 1985 года во всех союзных республиках. Согласно ему, гражданам запрещалось не только употребление спиртных напитков и нахождение в нетрезвом виде в общественных местах, транспорте и на работе, но и даже производить спиртное для себя. Оборудование для кустарного производства алкоголя тоже оказалось вне закона. За нарушение полагались в основном административка и штраф, однако для рецидивистов была предусмотрена и уголовная ответственность: за излишнюю настойчивость в изготовлении дома бражки или хранении самогонного аппарата можно было легко уехать на пару лет в места не столь отдаленные.
Тем не менее, именно в этот период страна пережила расцвет домашнего производства алкоголя и, увы, заметный рост количества отравлений: в условиях жестких запретов, сокращения точек продаж алкоголя и вдвое подорожавшей водки простой люд не брезговал ни дихлофосом, ни моющими жидкостями, ни даже клеем.
Эти и другие меры привели к тому, что за три года горбачевского «сухого закона» производство алкоголя сократилось почти вдвое. Вместе с тем ожидаемо просел и госбюджет, который в очень существенной степени пополнялся за счет алкогольных акцизов и налогов.
Ну а что с пивом-то?
Несмотря на то, что государство наносило удар преимущественно по крепкому алкоголю и вину (ох, сколько винодельческих трудов было помножено на ноль по всему Союзу в тот период!), отечественному пивоварению тоже перепало.
В период действия «сухого закона» власти перестали финансировать отраслевые исследования и даже отменили жирную надбавку за выращивание пивоваренного ячменя, что сразу лишило аграриев повышенного интереса к этой культуре. Индустрию резали по живому, не стесняясь.
Вследствие подобных принятых решений в России и соседних республиках позакрывалось много действующих пивоваренных заводов и заморозилось строительство новых, что похоронило кучу дорогущего оборудования (в том числе чешского), поставило крест на многочисленных контрактах с европейскими поставщиками и заметно подпортило с ними отношения. В итоге демонстрировавшая уверенный рост вплоть до 1984 года и без того не самая передовая пивная отрасль больно стукнулась о внезапно возведенный над нею потолок и вошла в режим стагнации, из которого начала выходить лишь ближе к развалу СССР.
Масштабная борьба с алкоголем продлилась около 5 лет и имела как положительные, так и отрицательные эффекты. Среди последних — откат пивной отрасли на годы назад и, как следствие, еще большее отставание от западной пивоваренной культуры. Сам Горбачев при этом оценил запущенную под его руководством кампанию весьма однозначно: «Хорошее большое дело закончилось бесславно».
Впрочем, по-другому, наверное, и быть не могло.
